Любимые стихи Опции

[Elf-fire]

Как следует из названия темы, предлагаю выкладывать сюда любимые стихи.
Например...
Два давно любимых стиха. Автор Лин Лобарев.

Как тает снег на изломе весны,
Как гаснет огонь на конце свечи,
Как утром гаснут прозрачные сны,
Как тают лица в туманной ночи,

Как, не прощаясь, уходят часы,
Как гаснет солнце, роняя стон,
Как гаснут в рассвете капли росы,
Как тает в закате церковный звон,

Как тают руки, касаясь льда,
Как гаснут глаза, раскрываясь в дождь,
Как боль уходит, как в никуда,
Как тень ускользает...


КОЛЫБЕЛЬНОЕ ЗАКЛИНАНИЕ О ТЕБЕ И ГОРОДЕ

Спи.
Черной гарью, подхваченной с крыш,
Город вычеркнул стекло окна.
Спи спокойно.
Сегодня сюда не придут.
Сегодня мы на страже - я и луна.

Окна будут гаснуть одно за другим,
Слепым беспамятством прохожим грозя.
Конечно, у города есть враги.
Наверное, без этого просто нельзя.

Но ты спи.
Сегодня особенная ночь.
Сегодня можно не бояться теней.
Тени не покинут болотный туман:
Сегодня я их сильней.

Сегодня никто не придет к тебе.
Так будет. Ведь этот город за нас.
Сегодня на водосточной трубе
Сыграют не марш,
А вальс или медленный джаз.

Сегодня
Все боли откатятся прочь -
На другую окраину -
К заборам и пустырям.
Так будет.
Сегодня особенная ночь.
Сегодня Город спокоен и упрям.

Сегодня
Прозрачные ледяные мечи
Не войдут в твои сны.
Утром
Тебя разбудят солнечные лучи -
За пятнадцать недель до весны.

Мы - смертники.
Нам уже не помочь.
Спи.
Этой ночью фонари не зажгут.
Спи спокойно. Сегодня особенная ночь.
В такие ночи предсказания врут.

И от ветра, и от боли
Дома прикроют.
Я прошу: запомни эти стены
Впредь.
Город знает, что он не годится в герои,
Но, ты знаешь, сегодня он мог бы умереть.

И если очередь вспорет ночь,
И продырявленный ею Город умрет,
И люди застонут в непонятной тревоге,
Спи.
До тебя она не дойдет.
Я встречу ее на пороге.

Но до утра не начнутся новые войны.
Спи. Сегодня особенная ночь.
Спи.
Отныне нам уже не помочь.
Отныне мы можем спать спокойно.

[Separated]

Elf-fire
очень красивые стихи, спасибо что выложили. почитал и прочувствовал.

у меня тоже есть любимые, но их надо поискать. обещаюсь выложить - как найду.

[Avel]

Я нелюбитель стихов, но вот это пожалуй лутшее что мне довелось прочитать...вот отрывок:

Михаил Лермонтов
Демон

Печальный Демон, дух изгнанья,
Летал над грешною землей,
И лучших дней воспоминанья
Пред ним теснилися толпой;
Тex дней, когда в жилище света
Блистал он, чистый херувим,
Когда бегущая комета
Улыбкой ласковой привета
Любила поменяться с ним,
Когда сквозь вечные туманы,
Познанья жадный, он следил
Кочующие караваны
В пространстве брошенных светил;
Когда он верил и любил,
Счастливый первенец творенья!
Не знал ни злобы, ни сомненья.
И не грозил уму его
Веков бесплодных ряд унылый...
И много, много... и всего
Припомнить не имел он силы!

II

Давно отверженный блуждал
В пустыне мира без приюта:
Вослед за веком век бежал,
Как за минутою минута,
Однообразной чередой.
Ничтожной властвуя землей,
Он сеял зло без наслажденья.
Нигде искусству своему
Он не встречал сопротивленья -
И зло наскучило ему.

III

И над вершинами Кавказа
Изгнанник рая пролетал:
Под ним Казбек, как грань алмаза,
Снегами вечными сиял,
И, глубоко внизу чернея,
Как трещина, жилище змея,
Вился излучистый Дарьял,
И Терек, прыгая, как львица
С косматой гривой на хребте,
Ревел,- и горный зверь и птица,
Кружась в лазурной высоте,
Глаголу вод его внимали;
И золотые облака
Из южных стран, издалека
Его на север провожали;
И скалы тесною толпой,
Таинственной дремоты полны,
Над ним склонялись головой,
Следя мелькающие волны;
И башни замков на скалах
Смотрели грозно сквозь туманы -
У врат Кавказа на часах
Сторожевые великаны!
И дик и чуден был вокруг
Весь божий мир; но гордый дух
Презрительным окинул оком
Творенье бога своего,
И на челе его высоком
Не отразилось ничего.

IV

И перед ним иной картины
Красы живые расцвели:
Роскошной Грузии долины
Ковром раскинулись вдали;
Счастливый, пышный край земли!
Столпообразные раины.
Звонко-бегущие ручьи
По дну из камней разноцветных,
И кущи роз, где соловьи
Поют красавиц, безответных
На сладкий голос их любви;
Чинар развесистые сени,
Густым венчанные плющом.
Пещеры, где палящим днем
Таятся робкие олени;
И блеск, и жизнь, и шум листов,
Стозвучный говор голосов,
Дыханье тысячи растений!
И полдня сладострастный зной,
И ароматною росой
Всегда увлаженные ночи,
И звезды, яркие, как очи,
Как взор грузинки молодой!..
Но, кроме зависти холодной,
Природы блеск не возбудил
В груди изгнанника бесплодной
Ни новых чувств, ни новых сил;
И все, что пред собой он видел,
Он презирал иль ненавидел.

V

Высокий дом, широкий двор
Седой Гудал себе построил...
Трудов и слез он много стоил
Рабам послушным с давних пор.
С утра на скат соседних гор
От стен его ложатся тени.
В скале нарублены ступени;
Они от башни угловой
Ведут к реке, по ним мелькая,
Покрыта белою чадрой,
Княжна Тамара молодая
К Арагве ходит за водой.

[Elf-fire]

Moran
Рада, что стихи понравились:)

Avel
Я тоже люблю Лермонтова. Спасибо:)

Ммм... Еще два стиха. Андрей Дементьев.

Друг познается в удаче
Больше порой, чем в беде.
Если он душу не прячет,
Чувства не держит в узде.

Друг познается в удаче.
Если удача твоя
Друга не радует - значит,
Друг твой лукав, как змея.

Или же горькая зависть
Разум затмила его,
И, на успех твой позарясь,
Он не простит ничего.

Он не простит...Но иначе
Скажет об этом тебе.
Друг позается в удаче
Больше порой, чем в беде.

Я этой истиной избитой
Кого сумею поразить?
Слова, рожденные обидой,
Не торопись произносить.
Не торопись обидеть друга
Несправедливостью своей,
Загнать его внезапно в угол,
Хоть он нисколько не слабей.
Он просто чуточку добрее.
Он молча ярость переждет.
И чем остынешь ты скорее,
Тем горше будет твой отход.
И стыд тогда в тебе проснется.
С ним расставатся не спеши.
А друг лишь грустно усмехнется,
Как слезы, кровь смахнет с души.

[Soul_Sale]

Avel, спасибо за Лермонтова =)

ПОЕДИНОК

1


Прошло полвека, но раздор
Меж нас не зажил до сих пор.
Тогда сошлись плечом к плечу,
Рукой к руке, мечом к мечу
Два наших предка, два родных,
И пролил кровь один из них.
Убитый был тебе роднёй
(О, если б это был чужой!)
Какой по клану и родне
Убийца доводился мне.
И за содеянное зло
К тебе Наследство перешло.

2

Мне от убийцы шли именья,
Какими с Гастингсовых дней
Владели предков поколенья:
В анналах нет людей, верней
Деливших лавры и лишенья
С чредой британских королей.
Я знаю дедов честь и славу,
И я наследник им по праву.

3

Как я любил тебя! Но эти
Терзанья должно позабыть.
Теперь ты видишь, что на свете
Нежней немыслимо любить.
Но мы чужим обеты дали,
С чужими были под венцом
И, утеряв друг друга, стали
Ты—матерью, а я—отцом.
А связь именьями и кровью
Сулила нам иной удел:
Я не ронял бы честь сословья,
Когда бы я своей любовью
Тебя преследовать посмел.
Но я не смел—и в утешенье
Сполна вкусил плодов забвенья.
Я лишь хранил свою любовь!
Да мог ли я тогда стараться
Руки любимой домогаться,
Когда я знал, что отрешён
От счастья множеством препон,
Когда широкою рекою
Давно пролившаяся кровь
Разъединяла нас с тобою.
Увы! Какой душе урон,
Как много было между нами,
Когда считались мы друзьями!

4

Как много было! Я любил,
А ты—меня ты не любила:
Другой кумир тебя пленил,
И мне на свете всё постыло.
Теперь ты можешь наконец
Сравнить его с собой и мною:
Нам память послана судьбою
Как Испытание Сердец.

Венеция, 29 декабря 1818, Джордж Гордон Байрон

[Soul_Sale]

Такая странная любовь...

Звонками плавим телефоны

И дарим океан цветов,

Улыбки, звезды и короны.

Такие странные слова...

Смешенье шуток и нотаций.

И так кружится голова

От голоса и интонаций.

Такие странные сердца...

С какой-то верою античной -

Чтоб от начала до конца

Не как у всех, а - романтичней...

До странности спокойны сны...

Лишь мысль стучится беспрестанно:

Как странно: мы не влюблены

И не расстались, как ни странно…



А. Белянин.(с)

[Deni]

Ангелы плачут во время дождя

Капли льются так наивно,
Дождик бьется мне в окно.
Ты как он была невинна,
С сердцем хрупким как стекло.
Чуть неловкое движенье -
Сразу вдребезги хрусталь.
Чуть малейшее сомненье -
На лице твоем печаль.
Знаю я, ты чище неба,
Дождь об этом рассказал.
Где он только в мире не был
Лучше он не повстречал.
Где сейчас ты? Я не знаю,
След размыло твой дождем…
День за днем во сне рыдаю,
Жду тебя я день за днем.
Дни приходят и уходят,
Не приходишь только ты.
Дождь и я лишь только помним
Твои первые мечты,
Твои первые попытки,
Крыльев нежных красоту,
Твои первые улыбки,
И последнюю мечту.
Все сбылось, теперь ты в небе.
Крылья те, что я любил,
Нас с тобой разъединили.
Ничего, я их простил…
Не простил себя лишь только,
Что не смог остановить.
Сколько было счастья? Столько,
Что и сердцу не вместить.
Где же ты? Летаешь в небе?
В столь далеких облаках.
Я молю, вернись скорее,
Я старею на глазах.
Знаю, знаю - мы не пара:
Ангел ты, а я, увы, -
Человек, простой, обычный.
Ты не я, а я не ты.
Дождь притих и боль немного…
Или это близок час?
Вот конец моей дороги?
Хоть бы раз, в последний раз
Мне тебя еще увидеть,
И обнять тебя на миг,
По крылу тебя погладить,
Прочитать последний стих.
...
Вдруг дождь замолк,
И капли тоже,
И стало в воздухе легко;
А под окном
Валялось тело.
Кружилось в воздухе перо...

[Kamui]

А. Белянин из его книги "Моя жена - ведьма"

Минотавр топчет звёзды
Геи молоко разлито
Ночь темна...Наверно поздно
Ощущать себя разбитым
Если и хрусталь небесный
Уступает грубой силе
Мне сегодня стало тесно
В этом мире или?...Или
Или мы совсем не звёзды
И умрём не так красиво
Может тихо, может грозно
Может даже агрессивно...
Или звёзды? Это значит
С неба падая упрямо
Мы летим туда, где плачут дети
Брошенные мамой.
Загадайте пожеланье -
Мы замедлим ритм паденья
Для последнего свиданья
Будет целое мгновенье
Всё исполнится поверьте
Ну а нам, судьбой забытым,
Тихий хруст зеркальной смерти
Под раздвоенным копытом.

Кто-нибудь может выложить стихотворение Белянина из этой же книги. Оно начинается со слов "Рыцарь Роланд, не труби в свой рог.."

[Elf-fire]

Да, в книгах Белянина красивые стихи. Впрочем, я прочитала только "Моя жена - ведьма" и "Сестренка из преисподни" (кажется, так называется).
А стих... Вот этот же?

Рыцарь Роланд, не труби в свой рог.
Карл не придет, он забывчив в славе...
Горечь баллады хрипит меж строк
В односторонней игре без правил.
Им это можно, а нам нельзя.
Белое-черное поле клетками.
В чьем-то сраженье твои друзья
Падают сломанными марионетками.
Золото лат уплатило дань,
Каждому телу продлив дыхание.
Смерти костлявой сухая длань
Так не хотела просить подаяния...
Много спокойней - прийти и взять
Этих парней из породы львиной...
Как же теперь королевская рать
Без самых верных своих паладинов?
Музыка в Лету, а кровь в песок...
Совестью жертвовать даже в моде.
Плавно и камерно, наискосок,
Меч палача над луною восходит.
Бурые камни над головой...
Господи, как же сегодня звездно...
Бог им судья, а о нас с тобой
Многие вспомнят, но будет поздно.
Брызнуло красным в лицо планет.
Как это вечно и как знакомо...
Радуйтесь! Рыцарей больше нет!
Мир и спокойствие вашему дому...

[Kristallin]

Дяя, люблю Лермонтова. "Демон" это поэма, и немаленькая, первая, из прочитанных мной у этого поэта = ))
А ещё мне вот это нравится ^__^

Нет, я не Байрон, я другой,
Еще неведомый избранник,
Как он, гонимый миром странник,
Но только с русскою душой.
Я раньше начал, кончу ране,
Мой ум немного совершит;
В душе моей, как в океане,
Надежд разбитых груз лежит.
Кто может, океан угрюмый,
Твои изведать тайны? Кто
Толпе мои расскажет думы?
Я - или бог - или никто!

Борис Пастернак

ЗИМНЯЯ НОЧЬ
Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

Как летом роем мошкара
Летит на пламя,
Слетались хлопья со двора
К оконной раме.

Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

На озаренный потолок
Ложились тени,
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья.

И падали два башмачка
Со стуком на пол.
И воск слезами с ночника
На платье капал.

И все терялось в снежной мгле
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

На свечку дуло из угла,
И жар соблазна
Вздымал, как ангел, два крыла
Крестообразно.

Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

Мне это стихотворение нравится не читать, а пеееть ^__^

***

Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.

До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины.

Все время схватывая нить
Судеб, событий,
Жить, думать, чувствовать, любить,
Свершать открытья.

О, если бы я только мог
Хотя отчасти,
Я написал бы восемь строк
О свойствах страсти.

О беззаконьях, о грехах,
Бегах, погонях,
Нечаянностях впопыхах,
Локтях, ладонях.

Я вывел бы ее закон,
Ее начало,
И повторял ее имен
Инициалы.

Я б разбивал стихи, как сад.
Всей дрожью жилок
Цвели бы липы в них подряд,
Гуськом, в затылок.

В стихи б я внес дыханье роз,
Дыханье мяты,
Луга, осоку, сенокос,
Грозы раскаты.

Так некогда Шопен вложил
Живое чудо
Фольварков, парков, рощ, могил
В свои этюды.

Достигнутого торжества
Игра и мука
Натянутая тетива
Тугого лука.

Попробуйте рассказать последний стих с чувством, с большиим чувством, и он вам понравится ^___^



Вероника Иванова. Серия книг "Третья сторона зеркала"

...Ближе, чем брат. Больше, чем друг.
Узел сердец. Сплетение рук.
Взгляды - насквозь. Боль - на двоих...
Солнце взошло. Ветер утих.
Капля росы - словно слеза...
Танец Теней в светлых глазах...
Твой приговор завидней наград:
Ближе, чем друг, больше, чем брат...


Ольга Громыко. Книга "Цветок камалейника"

Танец на углях

Поменяй пустой очаг на шелест пламени,
Скуку полдня на веселье верхолуния,
Клетку стылых стен на небеса бескрайние,
Окунувшись в танец на углях безумия!


Поменяй тревогу на надежду светлую,
Вьюги кружево на ручейков журчание
Лямку будней на свою мечту заветную,
И скорей вливайся в танец наш отчаянный!


Поменяй разлуку на объятья нежные,
Козни недругов на дружеские возгласы,
Сердца грусть-тоску на счастье безмятежное,
Вместе с нами не щадя ни ног, ни голоса!


О, а у мну же есть "Моя жена - ведьма" белянина. Пойти, что ли, почитать

п.с. а как спойлеры ставить TT_TT ну текст скрывать, длинно же получилось...

[Elf-fire]

Пастернак.... обожаю ^_____^

Читаю сейчас "Волчью верность" Натальи Игнатовой и есть в этой книге такой эпиграф к одной из глав:

И неважно, что ты забыл,
И неважно, что ты умел
Ты остался тем же, кем был,
Значит, смеешь все, что ты смел.
Нет надежды – надо искать,
Нет силенок – надо копить.
Ясно, что решить умирать
Проще, чем решиться дожить.
Светлана Покатилова

Вот чего не знаю, так кусочек это из стиха или это весь стих и есть. Поиски в сети особых результатов пока не дали.

[Elf-fire]

Да, вдогонку. Никогда не ожидала, что мне понравятся стихи Иосифа Бродского. А вот понравились же.

Большая элегия Джону Донну
Джон Донн уснул, уснуло все вокруг.
Уснули стены, пол, постель, картины,
Уснули стол, ковры, засовы, крюк,
Весь гардероб, буфет, свеча, гардины.
Уснуло все. Бутыль, стакан, тазы,
Хлеб, хлебный нож, фарфор, хрусталь, посуда,
Ночник, бельё, шкафы, стекло, часы,
Ступеньки лестниц, двери. Ночь повсюду.
Повсюду ночь: в углах, в глазах, в белье,
Среди бумаг, в столе, в готовой речи,
В ее словах, в дровах, в щипцах, в угле
Остывшего камина, в каждой вещи.
В камзоле, башмаках, в чулках, в тенях,
За зеркалом, в кровати, в спинке стула,
Опять в тазу, в распятьях, в простынях,
В метле у входа, в туфлях. Все уснуло.
Уснуло все. Окно. И снег в окне.
Соседней крыши белый скат. Как скатерть
Ее конек. И весь квартал во сне,
Разрезанный оконной рамой насмерть.
Уснули арки, стены, окна, всё.
Булыжники, торцы, решетки, клумбы.
Не вспыхнет свет, не скрипнет колесо...
Ограды, украшенья, цепи, тумбы.
Уснули двери, кольца, ручки, крюк,
Замки, засовы, их ключи, запоры.
Нигде не слышен шепот, шорох, стук.
Лишь снег скрипит. Все спит. Рассвет не скоро.
Уснули тюрьмы, замки. Спят весы
Средь рыбной лавки. Спят свиные туши.
Дома, задворки. Спят цепные псы.
В подвалах кошки спят, торчат их уши.
Спят мыши, люди. Лондон крепко спит.
Спит парусник в порту. Вода со снегом
Под кузовом его во сне сипит,
Сливаясь вдалеке с уснувшим небом.
Джон Донн уснул. И море вместе с ним.
И берег меловой уснул над морем.
Весь остров спит, объятый сном одним.
И каждый сад закрыт тройным запором.
Спят клены, сосны, грабы, пихты, ель.
Спят склоны гор, ручьи на склонах, тропы.
Лисицы, волк. Залез медведь в постель.
Наносит снег у входов нор сугробы.
И птицы спят. Не слышно пенья их.
Вороний крик не слышен, ночь, совиный
Не слышен смех. Простор английский тих.
Звезда сверкает. Мышь идет с повинной.
Уснуло всё. Лежат в своих гробах
Все мертвецы. Спокойно спят. В кроватях
Живые спят в морях своих рубах.
По одиночке. Крепко. Спят в объятьях.
Уснуло всё. Спят реки, горы, лес.
Спят звери, птицы, мертвый мир, живое.
Лишь белый снег летит с ночных небес.
Но спят и там, у всех над головою.
Спят ангелы. Тревожный мир забыт
Во сне святыми - к их стыду святому.
Геенна спит и Рай прекрасный спит.
Никто не выйдет в этот час из дому.
Господь уснул. Земля сейчас чужда.
Глаза не видят, слух не внемлет боле.
И дьявол спит. И вместе с ним вражда
Заснула на снегу в английском поле.
Спят всадники. Архангел спит с трубой.
И кони спят, во сне качаясь плавно.
И херувимы все - одной толпой,
Обнявшись, спят под сводом церкви Павла.
Джон Донн уснул. Уснули, спят стихи.
Все образы, все рифмы. Сильных, слабых
Найти нельзя. Порок, тоска, грехи,
Равно тихи, лежат в своих силлабах.
И каждый стих с другим, как близкий брат,
Хоть шепчет другу друг: чуть-чуть подвинься.
Но каждый так далек от райских врат,
Так беден, густ, так чист, что в них -- единство.
Все строки спят. Спит ямбов строгий свод.
Хореи спят, как стражи, слева, справа.
И спит виденье в них летейских вод.
И крепко спит за ним другое - слава.
Спят беды все. Страданья крепко спят.
Пороки спят. Добро со злом обнялось.
Пророки спят. Белесый снегопад
В пространстве ищет черных пятен малость.
Уснуло всё. Спят крепко толпы книг.
Спят реки слов, покрыты льдом забвенья.
Спят речи все, со всею правдой в них.
Их цепи спят; чуть-чуть звенят их звенья.
Все крепко спят: святые, дьявол, Бог.
Их слуги злые. Их друзья. Их дети.
И только снег шуршит во тьме дорог.
И больше звуков нет на целом свете.

Но чу! Ты слышишь - там, в холодной тьме,
Там кто-то плачет, кто-то шепчет в страхе.
Там кто-то предоставлен всей зиме.
И плачет он. Там кто-то есть во мраке.
Так тонок голос. Тонок, впрямь игла.
А нити нет... И он так одиноко
Плывет в снегу. Повсюду холод, мгла...
Сшивая ночь с рассветом... Так высоко!
"Кто ж там рыдает? Ты ли, ангел мой,
Возврата ждешь, под снегом ждешь, как лета,
Любви моей?.. Во тьме идешь домой.
Не ты ль кричишь во мраке?" - Нет ответа.
"Не вы ль там, херувимы? Грустный хор
Напомнило мне этих слез звучанье.
Не вы ль решились спящий мой собор
Покинуть вдруг? Не вы ль? Не вы ль?" - Молчанье.
"Не ты ли, Павел? Правда, голос твой
Уж слишком огрублен суровой речью.
Не ты ль поник во тьме седой главой
И плачешь там?" - Но тишь летит навстречу.
"Не та ль во тьме прикрыла взор рука,
Которая повсюду здесь маячит?
Не ты ль, Господь? Пусть мысль моя дика,
Но слишком уж высокий голос плачет".
Молчанье. Тишь. - "Не ты ли, Гавриил,
Подул в трубу, а кто-то громко лает?
Но что ж лишь я один глаза открыл,
А всадники своих коней седлают.
Всё крепко спит. В объятьях крепкой тьмы.
А гончие уж мчат с небес толпою.
Не ты ли, Гавриил, среди зимы
Рыдаешь тут, один, впотьмах, с трубою?"

"Нет, это я, твоя душа, Джон Донн.
Здесь я одна скорблю в небесной выси
О том, что создала своим трудом
Тяжелые, как цепи, чувства, мысли.
Ты с этим грузом мог вершить полет
Среди страстей, среди грехов, и выше.
Ты птицей был и видел свой народ
Повсюду, весь, взлетал над скатом крыши.
Ты видел все моря, весь дальний край.
И Ад ты зрел - в себе, а после - в яви.
Ты видел также явно светлый Рай
В печальнейшей - из всех страстей - оправе.
Ты видел: жизнь, она как остров твой.
И с Океаном этим ты встречался:
Со всех сторон лишь тьма, лишь тьма и вой.
Ты Бога облетел и вспять помчался.
Но этот груз тебя не пустит ввысь,
Откуда этот мир - лишь сотня башен
Да ленты рек, и где, при взгляде вниз,
Сей страшный суд совсем не страшен.
И климат там недвижен, в той стране.
Откуда всё, как сон больной в истоме.
Господь оттуда - только свет в окне
Туманной ночью в самом дальнем доме.
Поля бывают. Их не пашет плуг.
Года не пашет. И века не пашет.
Одни леса стоят стеной вокруг,
А только дождь в траве огромной пляшет.
Тот первый дровосек, чей тощий конь
Вбежит туда, плутая в страхе чащей,
На сосну взлезши, вдруг узрит огонь
В своей долине, там, вдали лежащей.
Всё, всё вдали. А здесь неясный край.
Спокойный взгляд скользит по дальним крышам.
Здесь так светло. Не слышен псиный лай.
И колокольный звон совсем не слышен.
И он поймет, что всё - вдали. К лесам
Он лошадь повернет движеньем резким.
И тотчас вожжи, сани, ночь, он сам
И бедный конь - всё станет сном библейским.
Ну, вот я плачу, плачу, нет пути.
Вернуться суждено мне в эти камни.
Нельзя прийти туда мне во плоти.
Лишь мертвой суждено взлететь туда мне.
Да, да, одной. Забыв тебя, мой свет,
В сырой земле, забыв навек, на муку
Бесплодного желанья плыть вослед,
Чтоб сшить своею плотью, сшить разлуку.
Но чу! пока я плачем твой ночлег
Смущаю здесь, - летит во тьму, не тает,
Разлуку нашу здесь сшивая, снег,
И взад-вперед игла, игла летает.
Не я рыдаю - плачешь ты, Джон Донн.
Лежишь один, и спит в шкафах посуда,
Покуда снег летит на спящий дом,
Покуда снег летит во тьму оттуда".

Подобье птиц, он спит в своем гнезде,
Свой чистый путь и жажду жизни лучшей
Раз навсегда доверив той звезде,
Которая сейчас закрыта тучей.
Подобье птиц. Душа его чиста,
А светский путь, хотя, должно быть, грешен,
Естественней вороньего гнезда
Над серою толпой пустых скворешен.
Подобье птиц, и он проснется днем.
Сейчас - лежит под покрывалом белым,
Покуда сшито снегом, сшито сном
Пространство меж душой и спящим телом.
Уснуло всё. Но ждут еще конца
Два-три стиха и скалят рот щербато,
Что светская любовь - лишь долг певца,
Духовная любовь - лишь плоть аббата.
На чье бы колесо сих вод не лить,
Оно все тот же хлеб на свете мелет.
Ведь если можно с кем-то жизнь делить,
То кто же с нами нашу смерть разделит?
Дыра в сей ткани. Всяк, кто хочет, рвет.
Со всех концов. Уйдет. Вернется снова.
Еще рывок! И только небосвод
Во мраке иногда берет иглу портного.
Спи, спи, Джон Донн. Усни, себя не мучь.
Кафтан дыряв, дыряв. Висит уныло.
Того гляди и выглянет из туч
Звезда, что столько лет твой мир хранила.

[Soul_Sale]

А ВЫ МОГЛИ БЫ?
Я сразу смазал карту будня,
плеснувши краску из стакана;
я показал на блюде студня
косые скулы океана.
На чешуе жестяной рыбы
прочел я зовы новых губ.
А вы
ноктюрн сыграть
могли бы
на флейте водосточных труб?
1913 Маяковский

[Гость_Tito_*]

Люблю это стихотворение Маяковского!

Ф.Тютчев
"Два единства"

Из переполненной Господним гневом чаши
Кровь льется через край, и Запад тонет в ней —
Кровь хлынет и на вас, друзья и братья наши —
Славянский мир, сомкнись тесней...

«Единство, — возвестил оракул наших дней, —
Быть может спаяно железом лишь и кровью...»
Но мы попробуем спаять его любовью —
А там увидим, что прочней...

[Geila]

Да, в книгах Белянина красивые стихи. Впрочем, я прочитала только "Моя жена - ведьма" и "Сестренка из преисподни" (кажется, так называется).
А стих... Вот этот же?

Рыцарь Роланд, не труби в свой рог.
Карл не придет, он забывчив в славе...
Горечь баллады хрипит меж строк
В односторонней игре без правил.
Им это можно, а нам нельзя.
Белое-черное поле клетками.
В чьем-то сраженье твои друзья
Падают сломанными марионетками.
Золото лат уплатило дань,
Каждому телу продлив дыхание.
Смерти костлявой сухая длань
Так не хотела просить подаяния...
Много спокойней - прийти и взять
Этих парней из породы львиной...
Как же теперь королевская рать
Без самых верных своих паладинов?
Музыка в Лету, а кровь в песок...
Совестью жертвовать даже в моде.
Плавно и камерно, наискосок,
Меч палача над луною восходит.
Бурые камни над головой...
Господи, как же сегодня звездно...
Бог им судья, а о нас с тобой
Многие вспомнят, но будет поздно.
Брызнуло красным в лицо планет.
Как это вечно и как знакомо...
Радуйтесь! Рыцарей больше нет!
Мир и спокойствие вашему дому...

У Белянина уже давно вышел сборник стихов "Пастух медведей". Купила, прочитал а, влюбилась в его поэзию и... Дала сборник почитать, так и не вернули!

[Geila]

Безжалостны истории страницы,
писать на них - удел не слабаков.
за каждой строчкой - чьи0то судьбы, лица,
Рев пламени, лязг стали, стук подков.
Но время - добрый друг и враг заклятый -
неумолимо увлечет их в тень,
И станет для потомков просто "датой"
кому-то жизнь перевернувший день.
...И знали бы невольные герои,
Борясь, спасая, веря и любя,
Что, заполняя летописи кровью,
Ни капли не оставят для себя.
Ольга Громыко "Верные враги"

[Kristallin]

Николай Заболоцкий

СТАРАЯ АКТРИСА

В позолоченной комнате стиля ампир,
Где шнурками затянуты кресла,
Театральной Москвы позабытый кумир
И владычица наша воскресла.

В затрапезе похожа она на щегла,
В три погибели скорчилось тело.
А ведь, Боже, какая актриса была
И какими умами владела!

Что-то было нездешнее в каждой черте
Этой женщины, юной и стройной,
И лежал на тревожной ее красоте
Отпечаток Италии знойной.

Ныне домик ее превратился в музей,
Где жива ее прежняя слава,
Где старуха подчас удивляет друзей
Своевольем капризного нрава.

Орденов ей и званий немало дано,
И она пребывает в надежде,
Что красе ее вечно сиять суждено
В этом доме, как некогда прежде.

Здесь картины, портреты, альбомы, венки,
Здесь дыхание южных растений,
И они ее образ, годам вопреки,
Сохранят для иных поколений.

И не важно, не важно, что в дальнем углу,
В полутемном и низком подвале,
Бесприютная девочка спит на полу,
На тряпичном своем одеяле!

Здесь у тетки-актрисы из милости ей
Предоставлена нынче квартира.
Здесь она выбивает ковры у дверей,
Пыль и плесень стирает с ампира.

И когда ее старая тетка бранит,
И считает и прячет монеты,-
О, с каким удивленьем ребенок глядит
На прекрасные эти портреты!

Разве девочка может понять до конца,
Почему, поражая нам чувства,
Поднимает над миром такие сердца
Неразумная сила искусства!

[Minato]

Артюр Рембо (стих большой, но прочесть стоит)

Подарки сирот к Новому году

I

Мглой комната полна, и осторожно в ней
Звучит шушуканье печальное детей.
Две детских головы за занавеской белой,
От грез отяжелев, склоняются несмело.
Снаружи стайка птиц друг к другу зябко льнет,
И крылья не влекут их в серый небосвод;
Проходит Новый год со свитою туманной;
Влача свой снежный плащ и улыбаясь странно,
Он плачет и поет, охвачен дрожью он.

II

Как будто окружил их мрак со всех сторон,
Как будто ночь вокруг, два малыша смолкают
И словно голосу далекому внимают,
И часто вздрагивают, слыша золотой
Предутренний напев, что в шар стеклянный свой
Стучит и вновь стучит, отлитый из металла.
Промерзла комната. Валяются устало
Одежды траурные прямо на полу;
Врывается сквозняк в предутреннюю мглу,
Своим дыханием наполнив помещенье.
Кто здесь отсутствует? -- вы спросите в смущенье.
Как будто матери с детьми здесь рядом нет,
Той, чьи глаза таят и торжество и свет.
Забыла ли она вечернюю порою
Расшевелить огонь, склонившись над золою?
Забыла ли она, свой покидая дом,
Несчастных малышей укрыть пуховиком?
Неужто не могла их оградить от стужи,
Чтоб ветер утренний к ним не проник снаружи?
О греза матери! Она, как пух, тепла,
Она -- уют гнезда, хранящего от зла
Птенцов, которые в его уединенье
Уснут спокойным сном, что белых полн видений.
Увы! Теперь в гнезде тепла и пуха нет,
И мерзнут малыши, и страшен им рассвет;
Наполнил холодом гнездо суровый ветер...

III

Теперь вы поняли: сироты эти дети.
Нет матери у них, отец их далеко,
И старой женщине-служанке нелегко
Заботиться о них. Одни в холодном зданье
Они встречают день. И вот у них в сознанье
Воспоминания теснятся, и опять,
Как четки, можно их весь день перебирать.
Чудесен был рассвет, суливший им подарки!
А ночью были сны таинственны и ярки,
И каждый, что хотел, то и увидел в них:
Игрушки, сладости в обертках золотых;
И в танце это все кружилось и сверкало,
То появлялось вновь, то снова исчезало.
Как было весело, проснувшись в ранний час
И протерев глаза, почувствовать тотчас
Вкус лакомств на губах... Уж тут не до гребенки.
День праздничный пришел -- и вот горят глазенки,
И можно босиком направиться к дверям
Родителей, вбежать в их комнату, а там
Уж поцелуи ждут, улыбки, поздравленья,
И ради праздника на радость разрешенье.

IV

О, сколько прелести в словах таилось их!
Как изменилось все в жилище дней былых!
Потрескивал огонь, горя в камине жарко,
И комната была озарена им ярко,
И отблески огня, то дружно, то вразброд,
По лаку мебели водили хоровод.
А шкаф был без ключей... Да, без ключей... Как странно!
К себе приковывал он взгляды постоянно,
Он заставлял мечтать о тайнах, спящих в нем,
За дверцей черною, что заперта ключом;
И слышался порой из скважины замочной
Какой-то смутный гул во мгле его полночной.
Сегодня комната родителей пуста,
Луч света под дверьми сменила темнота,
Нет больше ни ключей, ни жаркого камина,
Ни поцелуев нет, ни шалости невинной.
О, новогодний день печально встретит их!
И слезы горькие из глаз их голубых
На щеки падают, и шепот раздается:
"Когда же мама к нам издалека вернется?"



V

В дремоту малыши погружены сейчас.
Вам показалось бы, что и во сне из глаз
Струятся слезы их... Прерывисто дыханье...
Ведь сердцу детскому так тягостно страданье!
Но ангел детства стер с ресниц их капли слез,
И сны чудесные двум детям он принес,
И столько радости в тех сновиденьях было,
Что лица детские улыбка озарила.
Им снится, что они, на руку опершись
И голову подняв, глазенками впились
В картину розового рая: он пред ними
Играет радужными красками своими.
В камине, весело горя, огонь поет...
Виднеется в окне лазурный небосвод...
Природа, пробудясь, от солнца опьянела...
Земля, его лучам свое подставив тело,
Трепещет, чувствуя их поцелуев жар...
А в доме -- свет, тепло... Развеялся кошмар...
Не видно на полу одежды этой черной...
Злой ветер перестал выть у дверей упорно...
И словно властвует здесь воля добрых фей...
Крик рвется из груди двух радостных детей...
Вот материнская кровать... Там что-то блещет,
На ярком серебре луч розовый трепещет,
И украшения сверкают и горят,
Мерцает перламутр и рядом с ним гагат;
И там на золоте начертаны упрямо
Слова заветные, слова "ДЛЯ НАШЕЙ МАМЫ!"

[Elf-fire]

Вот и лето прошло,
Словно и не бывало,
На пригреве тепло,
Только этого мало.

Все, что сбыться могло,
Мне как лист пятипалый
Прямо в руки легло.
Только этого мало.

Понапрасну ни зло,
Ни добро не пропало -
Все горело светло.
Только этого мало.

Жизнь брала под крыло,
Берегла и спасала -
Мне и вправду везло.
Только этого мало.

Листьев не обожгло,
Веток не обломало,
День промыт как стекло.
Только этого мало.

Все, что сбыться могло,
Мне как лист пятипалый
Прямо в руки легло.
Только этого мало.

Стихи Арсения Тарковского. Из фильма "Сталкер".

[Kitsune]

* * *
Ложь и злоба миром правят.
Совесть душат, правду травят,
мертв закон, убита честь,
непотребных дел не счесть.
Заперты, закрыты двери
доброте, любви и вере.
Мудрость учит в наши дни:
укради и обмани!
Друг в беде бросает друга,
на супруга врет супруга,
и торгует братом брат.
Вот какой царит разврат!
"Выдь-ка, милый, на дорожку,
я тебе подставлю ножку", -
ухмыляется ханжа,
нож за пазухой держа.
Что за времечко такое!
Ни порядка, ни покоя,
и господень сын у нас
вновь распят, - в который раз!

* * *
Когда б я был царем царей,
владыкой суши и морей,
любой владел бы девой,
я всем бы этим пренебрег,
когда проспать бы ночку мог
с английской королевой.

Ах только тайная любовь
бодрит и будоражит кровь,
когда мы втихомолку
друг с друга не отводим глаз,
а тот, кто любит напоказ,
в любви не знает толку.