Японские городские легенды и сказки, а также страшилки из других стран Опции

[Turbo]

Да, не хватает обновления.

[Noso4ek]

Наткнулась на этот форум, когда засела за мангу жанра ужасы) Спасибо огромное!!! было по-настоящему жутко а от комикса до сих пор руки трясутся...

[Noso4ek]

Не ужастик, но говорят интересно. Я не смотрела

Название: Великий Я [2003]/ Oresama
Производство: Япония, 2003 год
Тип: полнометражный, 119 мин.
Жанр: Драма, комедия, фантастика
В ролях: Мияви (музыкант, кто не знает)
Описание: Это фильм Мияви, о Мияви. Он играет самого себя, но каким то чудесным образом попавшего в прошлое. Его никто не знает, над ним все смеются, он тут никто.. Но ведь Мияви парень не промах, и пытается реализоваться даже в этом мире. И, как оказалось, смысл своего "путешествия" был в том, что бы помочь маленькому самому себе..

Я на его концерте была

[Vikota]

В одном селе жили-были муж да жена; жили они весело, согласно, любовно; все соседи им завидовали, а добрые люди, глядючи на них, радовались. Вот хозяйка отяжелела, родила сына, да с тех родов и померла.
Бедный мужик горевал да плакал, пуще всего о ребенке убивался: как теперь выкормить, возрастить его без родной матери? Нанял какую-то старушку за ним ходить; все лучше. Только что за притча? Днем ребенок не ест, завсегда кричит, ничем его не утешишь; а наступит ночь — словно и нет его, тихо и мирно спит.
— Отчего так? — думает старуха. — Дай-ка я ночь не посплю, авось разведаю.
Вот в самую полночь слышит она: кто-то отворил потихоньку двери и подошел к люльке; ребенок затих, как будто грудь сосет.
На другую ночь и на третью опять то же.
Стала она говорить про то мужику; он собрал своих сродственников и стал совет держать. Вот и придумали: не поспать одну ночь да подсмотреть: кто это ходит да ребенка кормит? С вечера улеглись все на полу, в головах у себя поставили зажженную свечу и покрыли ее глиняным горшком.
В полночь отворилась в избу дверь, кто-то подошел к люльке — и ребенок затих. В это время один из сродственников вдруг открыл свечу — смотрят: покойная мать в том самом платье, в каком ее схоронили, стоит на коленях, наклонясь к люльке, и кормит ребенка мертвой грудью.
Только осветилась изба — она тотчас поднялась, печально взглянула на своего малютку и тихо ушла, не говоря никому ни единого слова. Все, кто ее видел, превратились в камень, а малютку нашли мертвым.

Из сборника А.Н. Афанасьева «Народные русские сказки»

[Guyver]

О, у нас тоже оказывается неплохие страшилки))

[Vikota]

Тэнгу - сверхъестественные существа, разновидность ёкая, небесная собака. Выделяют два основных вида тенгу: кирасу-тэнгу (человек-ворон) и ямабусэ-тэнгу (длинноносые краснокожие существа). Кирасу-тэнгу может стрелять своими перьями, молниеносно передвигаться с места на место и летать при помощи веера, сделанного из листьев японской аралии, либо из перьев.
Этих существ боялись из-за их необычной физической силы, но еще больше – из-за их власти над природными явлениями. Ведь человек-ворон при желании мог использовать свой веер для вызывания сильного ветра и смерча. Остановить его можно было лишь в самом начале, когда вихрь еще маленький. Для этого внутрь вихря нужно было бросить нож. Рассказывают, что один крестьянин так и сделал, желая прекратить вихрь, который мог з легкостью уничтожить урожай всего села. Этот человек бросил внутрь начинающегося вихря свой нож, и вертеть тут же прекратило. Однако, когда наступила ночь, в дверь к смельчаку кто-то постучал. Молодой человек открыл и увидел крепкого мужчину с черными крыльями ворона за спиной.
- Что тебе нужно? – испуганно спросил хозяин.
- Это твой нож? – спросило вместо ответа чудовище, протягивая ему оружие.
- Да, - сознался крестьянин.
Тэнгу строго посмотрел на юношу и сказал:
- Чтобы это было в последний раз. Ты здорово меня поранил своим ножом. Если решишься на такую глупость снова, я тебе не завидую.

[Vikota]

У одной пары не было детей. А детей им очень хотелось. Особенно жене. Она ждала ребенка до глубокой старости, а когда лицо ее покрылось морщинами и стало понятно, что детей у нее не будет, старуха решилась на крайнее средство.
Недалеко от деревни, в которой жила она с мужем, были горы, где, как гласила молва, можно было встретить ямабуси, святого горного отшельника. Если кто-то хотел обратиться к ками (горным божествам), он мог передать свою мольбу ямабуси, а тот поднимался в горы и зачитывал мольбу ками. И вот, отчаявшаяся женщина темной ночью пошла к ямабуси, чтобы попросить для себя ребенка. И она действительно встретила там кого-то облаченного в одежду ямабуси. Правда, этот, кого она приняла за монаха, был краснокожий и имел длинный нос, который мог сворачиваться трубочкой. Как вы догадались, это был тэнгу, спустившийся с гор, чтобы поозорничать и причинить страдания людям. Когда он услышал просьбу старухи, он пообещал ее исполнить и ткнул бабушку в живот своим длинным носом.
Обрадованная старуха возвратилась к себе домой. И – вот чудо! – спустя некоторое время почувствовала, что живот ее будто бы растет. Через несколько месяцев уже все соседи вовсю сплетничали про нее: бабушка забеременнела!
И только ее муж не верил в такое волшебство.
- Нет, - говорил он, - не может быть, чтобы ты была беременна. Это, наверное, какая-то болезнь. Пойдем лучше к врачу, пусть он тебя вылечит.
Жена его сердилась и даже иногда плакала, считая, что в мужья ей попался очень черствый и недобрый человек. А живот у старухи тем временем все рос и рос, так, что она уже не видела за ним своих ног. Старику приходилось ухаживать за своей женой, мыть ее, выводить на прогулки, поддерживая под локоток, чтобы она не упала. А характер у старухи становился все невыносимей, склоки в доме не прекращались ни на минуту. И вот, однажды устав от всего этого, старик схватил нож и ударил свою жену им в живот, чтобы покончить навсегда с ней и с этим противным ребенком. И когда он рассек ее брюхо, оттуда хлынула черная кровь, а вместо ребенка выползла большая змея, которая, злобно зашипев, скрылась в траве.

[Sayoko]

интересно было почитать,давненько тема не обновлялась

[Vikota]

Спасибо

[Vikota]

И снова о тэнгу. На этот раз японская народная сказка.
ШИШКА СПРАВА, ШИШКА СЛЕВА

Давным-давно жил в деревне Асано старик. Звали его Гоэмон. Это был необыкновенный старик: на правой щеке у него торчала шишка. Большая круглая шишка, похожая на хорошее яблоко. Когда Гоэмон смотрел налево, он все видел. А когда смотрел направо, то видел только свою шишку. Это ему очень не нравилось. А вдобавок от тяжелой шишки голова у него свешивалась набок. Это тоже было неудобно.
Старик только и думал, как бы ему избавиться от шишки.
Вот раз пошел он в лес на гору нарубить себе дров. Вдруг началась гроза. Ударила молния, загремел гром, полил дождь.
«Куда бы мне спрятаться?» — подумал старик и стал смотреть по сторонам. Неподалеку он увидел большое дуплистое дерево. Обрадовался старик, побежал к дереву и забрался в дупло.
А уже стемнело. В горах не стучали больше топоры дровосеков. Было совсем тихо. Только ветер с воем проносился мимо дерева. Гоэмону стало страшно. Со страху он съежился на самом дне дупла, крепко зажмурился и стал бормотать про себя: «Кувабара! Кувабара! Чур, меня! Чур, меня!»
В полночь, когда ветер утих, и капли дождя стали падать все реже и реже, с горы раздался какой-то шум — громкий топот и голоса. Сидеть в дупле старику было так скучно, что он очень обрадовался голосам. Открыл глаза, поднялся во весь рост и осторожно высунул голову из дупла.
Что же он увидел?
С горы к дереву шли не люди, а горные чудища. Красные, синие, зеленые тэнгу. У кого было три глаза, у кого два носа, у кого рог на лбу, у кого рот до ушей. А только такой шишки, как у Гоэмона, не было ни у одного чудища. Гоэмон еще больше испугался, присел в дупле и так съежился, что стал чуть ли не меньше своей собственной шишки.
Тем временем тэнгу с воем и ревом подошли к самому дереву и стали рассаживаться на траве. Главное чудище село посредине, а по бокам полукругом уселись чудища поменьше. Потом все они достали из карманов фарфоровые чашечки и стали угощать друг друга саке, совсем как люди. Сначала пили молча, потом хором запели песню, а потом вдруг одно маленькое чудище вскочило, выбежало на середину круга и пустилось плясать. За ним пошли в пляс и остальные. Одни плясали получше, другие похуже. Когда пляска кончилась, главное чудище одобрительно кивнуло головой и сказало:
- Хорошо, очень хорошо! У нас сегодня весело. Но только вы все пляшете одинаково. Вот если бы, хоть кто-нибудь сплясал по-другому, по-новому!
Тут старику до смерти захотелось выскочить из дупла и поплясать на свободе. Нет, страшно! А вдруг съедят?
Пока он так раздумывал, тэнгу принялись все разом хлопать в ладоши, да так дружно и весело, что Гоэмон больше не мог утерпеть.
- Эх, чего бояться! Попляшу в последний раз, а там пускай едят!
Он оперся рукой на край дупла, перекинул ногу и выскочил прямо на середину круга.
Чудища даже перепугались. Повскакали с мест, всполошились:
- Что такое?
- Что случилось?
- Человек!
А старик, не слушая ничего, давай плясать. То подскочит, то пригнется, то сожмется, то вытянется, то направо забежит, то налево отойдет, то волчком завертится.
Пляшет и покрякивает:
- Э-э, коря, э, коря…
Тэнгу засмотрелись на него, стали притоптывать ногами, прищелкивать языком, бить в ладоши.
- Ярэ! Здорово!
Когда Гоэмон наконец выбился из сил и остановился, главное чудище сказало:
- Вот спасибо, старик! Мы сами любим поплясать, а такой пляски еще никогда не видели. Приходи завтра вечером, спляши нам еще раз.
Гоэмон только улыбнулся:
- Ладно! Я и без вашего зову приду. Сегодня, по правде говоря, я не собирался плясать, не приготовился. А уж к завтрашнему вечеру я припомню все, что плясал в молодости.
Тут одно чудище, которое сидело справа от главного, сказало:
- А может, старик задумал нас обмануть и не придет? Надо взять у него что-нибудь в залог.
Главное чудище кивнуло головой:
- В самом деле надо.
- Но что же у него взять?
Чудища зашумели. Одни кричали: «Шляпу!», другие: «Топор!» Но главное чудище подняло руку и, когда все замолкли, сказало:
- Лучше всего взять у него шишку со щеки. Я видал людей и знаю, что такой шишки ни у кого нет. Наверно, это очень драгоценная вещь.
У Гоэмона от радости задрожали руки и ноги. Но он притворился, что ему очень жаль своей шишки.
- Лучше вырвите у меня глаз! — закричал он.- Лучше выдерните язык, оторвите нос, уши, но только, пожалуйста, не трогайте шишку! Я столько лет ношу ее, я так берегу ее! Что я стану делать без шишки?
Главное чудище, услыхав это, сказало:
- Поглядите, как он дорожит своей шишкой! Ну, если так, взять ее!
Сейчас же самое маленькое чудище подскочило к старику и мигом открутило шишку с его щеки. Гоэмон даже ничего не почувствовал.
В это время стало светать. Закаркали вороны. Чудища засуетились.
- Ну, старик, приходи завтра! Получишь назад шишку.
И вдруг все исчезли.
Гоэмон оглянулся — никого нет. Потрогал щеку — гладко. Скосил глаза вправо — и сосну видит, и ветки, а шишку не видит. Нет больше шишки! Вот счастье! Ну и чудеса бывают на свете! И старик побежал домой.
А в той же самой деревне жил другой старик. Звали его Буэмон. Он так был похож на Гоэмона, как будто один из них был настоящий, а другой вышел из зеркала. У Буэмона тоже была на щеке большая шишка, только не на правой, а на левой.
Поэтому, когда он смотрел направо, то видел все, что хотел видеть, а когда смотрел налево, то видел не то, что хотел, а только свою шишку. И голова у него тоже свешивалась, только не направо, а налево. Вот идет он по деревне и встречает своего соседа, Гоэмона. Смотрит, а у Гоэмона правая щека стала такая же гладкая, как и левая. Будто и не было у него шишки.
- Слушай,- спросил он,- куда же девалась твоя шишка? Может, ее срезал какой-нибудь искусный лекарь? Скажи мне, пожалуйста, где он живет, и я сейчас же пойду к нему. Пусть он срежет и мою шишку.
А Гоэмон отвечает:
- Нет, это не лекарь снял мою шишку.
- Не лекарь? А кто же?
Тут Гоэмон рассказал Буэмону все, что с ним случилось в прошлую ночь.
- Вот оно что! — сказал Буэмон.- Ну, плясать-то и я умею! Сегодня же пойду к тэнгу и спляшу. Скажи только, где это место, куда они приходят ночью.
Гоэмон рассказал подробно, как найти дерево с дуплом, в котором он просидел ночь.
Буэмон, конечно, обрадовался и сейчас же побежал в лес, нашел дерево, залез в дупло и стал ждать чудищ.Ровно в полночь сверху, с горы, послышался шум — громкий топот и голоса. К дереву с воем и ревом бежали тэнгу. Старик, как только увидел чудищ, забился в дупло и зажмурил глаза. Со страху он даже забыл, зачем пришел. И вдруг он услышал, как главное чудище проревело:
- Ну что, нет еще старика?
Маленькие чудища запищали в ответ:
- Где старик? Что же нет старика?
Тут Буэмон вспомнил про свою шишку и подумал: «Ну, уж если пришел, надо вылезать. Так и быть, спляшу им!» И он кое-как выкарабкался из дупла.
Самое маленькое чудище увидело его и завизжало во весь голос:
- Пришел! Пришел! Вот он!
Главное чудище обрадовалось:
- А, пришел? Ну, молодец, старик! Ступай-ка сюда, попляши.
Чудища захлопали в ладоши. А старик от страха чуть жив: поднял он правую ногу — левая подогнулась, чуть не упал. Поднял левую — правая подогнулась, опять чуть не свалился.
Главное чудище смотрело-смотрело и вдруг рассердилось:
- Это что за пляска! Ты сегодня так скверно пляшешь, что смотреть противно! Довольно! Убирайся! Эй, отдать ему залог!
Сейчас же самое маленькое чудище подбежало к старику:
- На, получай обратно!
И шлеп! — прилепило ему шишку на правую щеку.
Теперь у старика две шишки: справа шишка и слева шишка. Зато, хоть голова не свешивается ни направо, ни налево, а держится прямо.

[Vikota]

В одном селе жили-были муж да жена; жили они весело, согласно, любовно; все соседи им завидовали, а добрые люди, глядючи на них, радовались. Вот хозяйка отяжелела, родила сына, да с тех родов и померла.
Бедный мужик горевал да плакал, пуще всего о ребенке убивался: как теперь выкормить, возрастить его без родной матери? Нанял какую-то старушку за ним ходить; все лучше. Только что за притча? Днем ребенок не ест, завсегда кричит, ничем его не утешишь; а наступит ночь — словно и нет его, тихо и мирно спит.
— Отчего так? — думает старуха. — Дай-ка я ночь не посплю, авось разведаю.
Вот в самую полночь слышит она: кто-то отворил потихоньку двери и подошел к люльке; ребенок затих, как будто грудь сосет.
На другую ночь и на третью опять то же.
Стала она говорить про то мужику; он собрал своих сродственников и стал совет держать. Вот и придумали: не поспать одну ночь да подсмотреть: кто это ходит да ребенка кормит? С вечера улеглись все на полу, в головах у себя поставили зажженную свечу и покрыли ее глиняным горшком.
В полночь отворилась в избу дверь, кто-то подошел к люльке — и ребенок затих. В это время один из сродственников вдруг открыл свечу — смотрят: покойная мать в том самом платье, в каком ее схоронили, стоит на коленях, наклонясь к люльке, и кормит ребенка мертвой грудью.
Только осветилась изба — она тотчас поднялась, печально взглянула на своего малютку и тихо ушла, не говоря никому ни единого слова. Все, кто ее видел, превратились в камень, а малютку нашли мертвым.

Из сборника А.Н. Афанасьева «Народные русские сказки»

А вот японская история о мертвой матери:

Мать-привидение

Ах, разные бывают чудеса
В этом мире,
Но среди них
Нет ничего сильней
Родительской любви!
Ки-но Цураюки

Женщина с бледным лицом уныло брела вдоль улицы Накабара-мати и, зайдя в одну лавку, купила немного сладкой патоки мидзу-амэ.
Она все время приходила поздним вечером – всегда изможденная и молчаливая. Владелец лавки, заинтересованный ее поведением, однажды последовал за ней, но, увидав, что женщина вошла на кладбище, в недоумении и страхе повернул назад.
Однажды таинственная незнакомка снова пришла в лавку, однако на этот раз она не покупала мидзу-амэ, а жестом попросила хозяина следовать за собой. Бледная женщина шла вдоль улицы, а продавец сластей и его друзья следовали за ней.
Когда они дошли до кладбища, женщина скрылась в могиле, а оставшиеся снаружи услышали детский плач. Когда могилу открыли, то увидели труп женщины, за которой они следовали, а подле нее живое дитя, смеющееся свету фонаря и тянущее свои маленькие ручонки к чашке с мидзу-амэ. Женщину похоронили преждевременно, и ее ребенок родился в могиле. Каждую ночь безмолвная мать уходила с кладбища, чтобы принести пищу для своего ребенка.

[Vikota]

Ужасные мясные колобки
(рассказывает Крутой Учитель Онидзука)
Эту историю рассказывали в нашей банде. В одном городе ходили слухи про магазин, где делали колобки из человеческого мяса. Но одному смелому парню было плевать. Он пошел и купил эти колобки. Когда он вечером возвращался домой, он вдруг занервничал и оглянулся. Но позади никого не было.
Тогда он медленно открыл коробку с колобками. И увидел… Он увидел… Один из колобков пропал. По спине у парня пробежал холодок. Но он сказал себе: «Наверное, их было меньше на один с самого начала.» И все же он не мог перестать об этом думать.
На следующем перекрестке он снова открыл коробку. И снова один колобок пропал! Пацан испугался и побежал домой. Когда немного успокоился, он снова открыл коробку. На этот раз пропали еще три колобка! Хотите верьте, хотите – нет! А-а-а!!! Но он так испугался, что закричал. Он закрыл коробку и ме-е-едленно открыл ее…
И, когда он заглянул внутрь, все колобки пропали! В коробке не было ни одного! В ужасе он внимательно осмотрел коробку…
Оказалось, что все колобки…
прилипли к ее крышке…

[Guyver]

Классные истории)

[Vikota]

Рада услужить

[Vikota]

Восточные люди знали толк в проклятьях.
" Я совершил своё колдовство в твоём присутствии, потому что нужда в этом была велика. Я изменил его вид и его душу. Тем не менее если ты, о джаланхарец, когда нибудь вспомнишь о том, что видел, вспомнишь, сидя под сельским деревом среди стариков или в своём собственном доме, или в обществе твоего жреца, когда он благословляет твой скот, тогда чума кинется на буйволов твоих, и огонь на солому крыш твоих, и крысы в закрома твои, и проклятия богов наших на поля твои, и они останутся бесплодными у ног твоих после пахоты твоей! — Эта речь была отрывком древнего проклятия, позаимствованного у одного факира, сидевшего близ Таксалийских ворот, когда Ким был совсем ребёнком. Оно ничего не потеряло от повторения."

Из романа Редьярда Киплинга "Ким"

[Vikota]

Ихара Сайкаку. «Дева в лиловом» (сказка)
Гавань Содэ в провинции Тикудзэн ныне уже не та, что в древние времена, когда ее воспевали в стихах; теперь здесь обитает много народу, рядами протянулись рыбные лавки…
Жил здесь человек, изо дня в день закалявший постом свою плоть, не терпевший даже запаха рыбы, что доносил ветерок с побережья. Постоянно погруженный в размышления о благостном пути Будды, достиг он тридцати лет, однако все еще женат не был, и хоть в общении с людьми соблюдал обычаи самураев, но в глубине души помышлял лишь о том, чтобы вовсе уйти от мира, и ни разу не участвовал ни в каких развлечениях. В глубине своего сада, заросшего многолетними соснами и кипарисами и похожего на глухую горную чащу, построил он себе уединенное жилище размером в квадратный кэн и, целыми днями сидя за старинным столиком для письма, с утра до вечера проводил время за переписыванием древних поэтических антологий.
Как-то раз в начале зимы, погруженный в думы о старине, размышлял он о павильоне «Осенний дождик», как вдруг у одинокого его окошка раздался чей-то ласковый голосок, окликавший его по имени: «Господин Ёри!» Никак не ожидая, чтобы сюда могла зайти женщина, он, удивленный, выглянул и видит — перед ним дева в лиловых шелках, с еще не зашитыми рукавами, с распущенными волосами, перехваченными золоченым бумажным шнурком… И была она так прекрасна, что и описать невозможно! Увидев деву, позабыл он многолетние свои благие стремления и, точно в каком-то сне, взирал на нее, всецело очарованный ее красотой. Она же вытащила из рукава разукрашенную дощечку для игры в волан и, напевая, принялась одна подбрасывать мячик.
— Эта песня-считалка, что вы поете, называется «Песенка молодухи»? — спросил он, и она отвечала:
— У меня нет еще мужа, как же вы зовете меня молодухой? Чего доброго, пойдет обо мне дурная слава! — И с этими словами отворила боковую дверцу, проворно вбежала в комнату и улеглась в самой небрежной позе, воскликнув: — Не троньте меня, а то буду щипаться!
Пояс ее, завязанный сзади, сам собой распустился так, что стало видно алое нижнее одеяние.
— Ах, мне нужно изголовье! — проговорила она с полузакрытыми глазами. — А ежели ничего у вас нет, так хоть на колени к человеку с чувствительным сердцем голову приклонить… Кругом ни души, никто нас не увидит, и колокол, что звучит сейчас, возвещает двенадцать. Значит, уже наступила глухая полночь!
Ёри не мог отказать ей, кровь в нем внезапно взыграла, и, даже не спросив, кто она и откуда, он предался любви со всей силой молодой страсти. Не успел он оглянуться, как наступил рассвет, и его охватило сожаление, что надобно с ней расстаться.
— Прощай! — сказала она и исчезла, подобно видению, он же, томясь от тоски, с нетерпением ожидал наступления следующей ночи.
Ни слова никому про то не сказав, ночь за ночь встречался он с ней в любовном согласии, и не прошло и двадцати суток, как незаметно для себя исхудал чрезвычайно. Это заметил знакомый врач, давно знающий Ёри, проверил его пульс и убедился, что не ошибся в своих предположениях: болезнь эта — истощение от излишеств в любовных утехах.
— Смерть нависла над вами… Раньше я полагал вас человеком весьма строгого поведения; однако же выходит, у вас есть тайная любовница? — спросил он, но Ёри отвечал:
— Что вы, что вы, никого у меня нет!
— Напрасно вы от меня таитесь, — предостерег его врач. — Ваши дни уже сочтены! Мне же будет чрезвычайно неприятно, если скажут, что я пренебрег нашей старой дружбой и не лечил вас, ведь это paвносильно убийству! Лучше уж отныне совсем перестану вас навещать!
И он уже хотел удалиться, но Ёри остановил и, воскликнув:
— Хорошо, я расскажу вам все без утайки! — поведал ему обо всем, что с ним приключилось.
Врач после некоторого раздумья, промолвил:
— Это, должно быть, та самая Дева в лиловом, молва о коей давно уже ходит по свету. Злой рок привел вас прилепиться к ней сердцем! Случалось даже, что она выпивала всю кровь из человека, доводила до смерти… Что бы там ни было, а женщину эту непременно убейте! В противном случае она вас не оставит в покое, и надежды на исцеление не будет!
Услышав совет врача, Ёри испугался.
— Да, да, вы правы! — вскричал он. — Ночные посещения неизвестной красотки наводят на меня ужас! Сегодня же вечером я зарублю ее насмерть!
Он приготовился и стал ожидать. Дева явилась и, утирая рукавом слезы, сказала:
— Так вот что? Вместо прежней любви вы теперь вознамерились предать меня смерти? О, как это горько! — И она хотела к нему приблизиться, но он, обнажив меч, стал наносить удары, и она тотчас обратилась в бегство. Ёри погнался за ней и преследовал, покуда она не скрылась в глубокой пещере, в дальней лесной чаще, на горе Татибана…
Но и после Дева в лиловом по-прежнему появлялась, пылая жаждою мести и постоянно меняя облик, так что пришлось собрать монахов со всей провинции и отслужить заупокойную службу, после чего она навеки исчезла, а Ёри благополучно спасся от безвременной смерти.

[Sayoko]

Просто супер

[Vikota]

Спасибо

[Vikota]

Дзикининки - это злые духи из японских легенд, питающиеся человеческими трупами. Внешне выглядит, как зомби: частично истлевшие уродливые красноглазые чудовища. У многих из них зазубренные зубы, которыми удобно рвать мясо и дробить кости. Чрезмерно длинные руки заканчиваются кистями с пальцами, похожими на когти. Ими они выкапывают тела из могил. Кожа желтовато-серая и подёрнута плесенью. Их тела покрыты струпьями, ранами и волдырями.

[Vikota]

ПОЖИРАТЕЛЬ ТРУПОВ
(Сказка о Дзикининки)
Однажды монах по имени Мусо Кокуси заблудился, странствуя по провинции Мино. Отчаявшись найти хоть какое-нибудь человеческое жилище, он уже собирался заночевать под открытым небом, когда случайно обнаружил маленькую хижину отшельника – андзицу.
Его встретил старый монах, и Мусо попросил приютить его на ночь.
– Нет, – сердито отвечал хозяин хижины, – я никогда никому не даю приюта. Вон в той долине ты найдешь деревушку – ищи ночной отдых там.
Напутствуемый этими довольно невежливыми словами, Мусо ушел и добрался до указанной деревни, где его приветливо встретили в доме старосты. Входя в главную комнату, монах увидел собравшихся людей. Его провели в отдельную комнату, и он уже был готов погрузиться в сон, когда услышал плач, и вскоре после этого перед ним предстал молодой человек, держащий в руке фонарь.
– Добрый монах, – сказал он, – я должен сказать вам, что мой отец недавно умер. Мы не хотели рассказывать об этом, когда вы пришли, поскольку вы устали и нуждались в отдыхе. Люди, которых вы видели в главной комнате, пришли, чтобы выразить свое почтение умершему. Теперь мы все должны уйти, уж таков обычай в нашей деревне, если кто-то умирает, потому что с трупами происходят странные и ужасные вещи, когда их оставляют в одиночестве. Но возможно, будучи монахом, вы не побоитесь остаться с телом моего бедного отца.
Мусо ответил, что он нисколько не боится, и сказал молодому человеку, что проведет службу и приглядит за покойником, пока все будут отсутствовать. Затем молодой человек вместе с остальными плакальщиками покинул дом, а Мусо остался в одиночестве во время своего ночного бдения.
После того как Мусо исполнил погребальный обряд, он несколько часов подряд просидел, медитируя. Когда настала глубокая ночь, он вдруг почувствовал присутствие некоего странного призрака, такого ужасного с виду, что монах не мог ни пошевелиться, ни слова вымолвить. Призрак подошел, поднял труп и быстро сожрал его. Не удовольствовавшись ужасной трапезой, эта таинственная тень проглотила и подношения, а затем исчезла.
На следующее утро жители деревни вернулись и не выразили никакого удивления, услышав, что труп исчез. Мусо поведал им о своем ночном приключении и спросил, не служит ли иногда похоронные службы монах-отшельник, который живет на холме.
– Я был в его хижине-андзицу прошлой ночью, и, хотя он отказал мне в ночлеге, он указал мне, где можно найти приют.
Жители деревни изумились таким словам и заверили Мусо, что ни отшельника, ни андзицу на том холме никогда не бывало. Они настаивали на своем и уверили Мусо, что его обманули какие-то злые духи. Мусо ничего на это не ответил и вскоре ушел, полный решимости по возможности разгадать эту тайну.
Мусо без труда снова отыскал андзицу. Старый отшельник вышел к нему, поклонился и попросил прощения за свою давешнюю грубость.
– Мне стыдно, – добавил он, – не только за то, что я не приютил вас, но и за то, что вы видели мой настоящий облик. Вы видели, как я пожирал труп и погребальные подношения. Увы! Добрый человек, я – дзикининки (каннибал). И если вы отнесетесь ко мне с терпением, я поведаю вам о моем несчастье. Много лет назад я был священником в этой округе и проводил огромное количество похоронных обрядов и служб, но я был плохим священником, потому что не испытывал настоящего религиозного чувства, когда выполнял эти службы, а думал только о хороших одеждах, еде, драгоценностях, которые вымогал у родственников покойных. Из-за этого после смерти я возродился в дзикининки и с тех пор поедаю трупы всех, кто умирает в округе. Я умоляю вас проявить сострадание к моему теперешнему положению и прочитать несколько молитв от моего имени, чтобы я поскорее обрел покой и положил конец моему великому греху.
Тотчас, как прозвучали эти слова, отшельник и его хижина вдруг исчезли, и Мусо увидел себя стоящим на коленях перед покрытым мхом могильным камнем, который, по-видимому, находился над могилой несчастного священника.